|
Тематический раздел
|
Словарные предпосылки перевода и интерпретации китайской философской классикиИсследование осуществлено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 11-03-00033а. Лексикон традиционной китайской философии весьма специфичен[1], прежде всего отличаясь неоднозначностью своего состава, обусловленной тремя уровнями существования с различными количественными характеристиками. В широком смысле он в силу автохтонности и предельной внутрикультурной органичности гомогенного развития практически совпадает с естественным языком, разумеется, в его письменном и литературном, а следовательно, достаточно искусственном варианте — вэнь-яне. Последнее обстоятельство объясняет, в частности, почему столь часто для понимания китайских нефилософских текстов необходимо знание философских смыслов используемой в них лексики. В более узком смысле лексикон традиционной китайской философии представляет собой набор терминов — от нескольких тысяч[2] (см. ниже о данных У И относительно 2600 терминов) до нескольких сотен. В одно из изданий популярнейшего толково-энциклопедического словаря «Цы хай» 辞海 («Море слов») вошло 217 словарных статей по данной тематике[3]. Лексический состав промежуточного уровня определяется совершенно условно в зависимости от избранной степени подробности отражения языковых особенностей многовековой философской традиции. К примеру, в авторитетном «Большом философском словаре» («Чжэ-сюэ да цы-дянь») представлено 1147 терминологических статей, являя таким образом среднюю величину по отношению к указанным лимитам в 217 и 2600 единиц[4]. Наконец, в самом узком смысле, в котором этот лексикон совпадает с лексиконом традиционной китайской культуры, он представляет собой достаточно строго и объективно определяемую структуру, о количественных характеристиках которой можно судить по следующим цифрам. В середине 30-х годов XX в. известный историк китайской философии Чжан Дай-нянь 张岱年 написал очерк понятийной системы китайской философии, который был впервые опубликован в 1958 г. под псевдонимом Юй Тун 宇同[5]. В этой системе понятия были разделены на три класса (космология, антропология, гносеология), которые, в свою очередь, разбивались на девять категорий. Последние охватывали 46 позиций, образованных 64 терминами. В 80-е годы Чжан Дай-нянь провел еще более специализированное исследование в данном направлении и в 1989 г. опубликовал труд, включающий около 90 терминов в 60 позициях[6]. Именно в начале 80-х годов на волне духовного подъема, вызванного модернизацией общества в ходе социально-экономических реформ, ученые КНР приступили к выпуску новых философских словарей[7] и развернули широкое обсуждение состава и смысла основных понятий и категорий китайской философии, что, в частности, вылилось в формирование списка из 60 с лишним терминов, о котором было оповещено в центральной печати[8]. На основе этого списка в главном специализированном журнале по истории китайской философии была открыта рубрика «Доступное разъяснение основных категорий и понятий в истории китайской философии» («Чжун-го чжэ-сюэ ши чжу-яо фань-чоу хэ гай-нянь цзянь-ши»), в рамках которой из номера в номер публиковались статьи об отдельных категориях и понятиях[9]. В атмосфере общего интереса ведущие китайские специалисты стали выражать свои взгляды на данный предмет как в небольших статьях, так и в солидных монографиях. Например, краткий абрис системы категорий традиционной китайской философии, выраженной 46 иероглифами, в 1981 г. предложил Тан И-цзе 汤一介[10]. В 1987 г. Гэ Жун-цзинь 葛荣晋 опубликовал основательный словарь из 20 статей, охватывающих около 40 терминов[11]. А в 1989 г. Чжан Ли-вэнь 张立文 выпустил в свет обширную монографию, в 25 параграфах которой (гл. 3–5) были систематизированы более 40 категорий[12]. В западной синологии в связи с радикальным изменением положения Китая в глобальной геополитической конфигурации в начале 50-х годов актуализировалась проблема перевода и интерпретации китайских философских терминов[13]. Первым соответствующий комплект, состоящий из 115 знаков в 77 позициях, выдвинул на обсуждение Чэнь Юн-цзе (陈荣捷 Chan Wing-tsit) в 1952 г.[14]. Дж. Нидэм в 1956 г. предложил более компактный набор фундаментальных научных терминов традиционной китайской культуры, состоящий из 82 знаков в 80 позициях[15]. В 1986 г. У И (吴怡 Wu Yi) опубликовал первую часть своего словаря важнейших терминов китайской философии, состоящую из 50 позиций, выраженных однозначными иероглифами[16]. Во вторую часть предполагалось включить 100 позиций, выраженных иероглифическими сочетаниями, а весь этот 150-членный набор был выделен автором из общего словника в 2600 китайских философских терминов. В отечественной литературе интерес к системному исследованию категорий и основных понятий традиционной китайской философии и культуры возник независимо и синхронно с КНР в начале 80-х годов. Важнейшими результатами этого процесса стали публикации: в 1983 г. — материалов «круглого стола» «К проблеме категорий традиционной китайской культуры»[17], в 1994 г. — энциклопедического словаря «Китайская философия», в 2006 г. — философского тома энциклопедии «Духовная культура Китая». В первом из этих изданий была отражена дискуссия по поводу составленного автором настоящих строк систематизированного списка основных понятий и категорий традиционной китайской философии и культуры, состоящего из 140 терминов в 100 позициях[18]. В словарных статьях второго издания освещены 97 соответствующих терминов, а третьего — 105. Кроме того, следует отметить составленный Г.А. Ткаченко в качестве учебного пособия и опубликованный в 1999 г. словарь-справочник «Культура Китая», в котором описан 51 термин, обозначающий категории и важнейшие понятия. Все приведенные цифры вполне соответствуют основополагающим для китайской культуры классификационным наборам, включающим от 60 до 120 единиц. С этими искусственными системами коррелирует естественно-языковая система классификаторов, или счетных слов, число которых в китайском языке за последние полторы-две тысячи лет колебалось от 80 до 140 единиц[19]. Вместе со счетными словами указанные наборы укладываются в амплитуду от 60 до 140 единиц. Данный классификационный уровень, очевидно, связан с числом 100, и его можно обозначить формулой 100±40. В свою очередь, он произведен от более общего классификационного уровня, связанного с базовым антропным числом 10 и соответствующего формуле 10±2. Как мною показано в специальном исследовании теоретических основ китайской таксономии в монографии «Учение о символах и числах в китайской классической философии», классификационный уровень, отвечающий формуле 100±40, представляет собой третью, центральную, а потому и наиболее значимую ступень в самой общей, пятичленной (т.е. коррелирующей с пятью элементами – у-син 五行) таксономической системе. Следующим же является уровень, связанный с числом 1000, которое А.М. Карапетьянц считает определяющим для списка-максимума категорий традиционной китайской культуры[20] и которое коррелирует с упомянутым выше списком-максимумом терминологических статей (1147) в «Томе по истории китайской философии» «Большого философского словаря» («Чжэсюэ да цыдянь»). Первые фиксации этого уровня с переводом на западный язык, но без выделения из круга общенаучных терминов были осуществлены в начале XX в. в самом Китае[21]. В 1925 г. Фань Бин-цин 樊炳清 выпустил специализированный словарь с китайским переводом и интерпретацией западной (английской, французской, немецкой) философской терминологии, а через пять лет подобный словарь, составленный Ито Китиносукэ 伊藤吉之助, появился в Японии[22]. Несколько позже данный процесс коснулся и русского языка. Сначала также в Китае появились словари более общего терминологического охвата[23], а затем в 1958 г. в Пекине увидел свет перевод советского «Краткого философского словаря» 1939 г. под редакцией М. Розенталя и П. Юдина. Единственная подобного рода попытка в России была предпринята мною и А.А. Макаровым в 1986 г.[24]. В первый китайско-русский философский словарь предполагалось включить имена собственные китайских и некитайских философов, названия их основных работ, традиционную и современную терминологию. В указанную публикацию, помимо теоретического введения, вошел раздел с именами западных и русских философов в количестве, соответствовавшем аналогичному словнику «Философского энциклопедического словаря» (М., 1983) и философской номенклатуре, принятой в тогдашнем Китае. К сожалению, дальнейшего развития данный проект не получил. Что же касается лексикона китайской философии в самом широком смысле, то для его выявления и перевода на русский язык требуются наиболее полные китайско-русские, русско-китайские и китайско-китайские словари. Общеизвестно беспрецедентно важное значение словарей в китайской культуре, которая, самоосмысляясь в качестве текста-вэнь 文, делала необходимую для понимания любого текста словарную функцию основополагающей для всей культуры. Поэтому закономерно для Китая, но невиданно для других сопоставимых по значимости цивилизаций словарь («Эр я» 尔雅 - «Приближение к классике», 3-2 вв. до н.э.) вошел в состав аналогичного Библии собрания священных текстов конфуцианства «Ши-сань цзин» («Тринадцатиканоние»). Тезаурус «Эр я» - символ доциньской классики, а введший графическую систему ключей (540 бу-шоу 部首) первый полный словарь китайского языка «Шо-вэнь цзе-цзы» 说文解字 («Изъяснение знаков и разбор иероглифов», 100 г. н.э.; 9353 гнездовых иероглифов) – символ письменной культуры эпохи Хань (221 до н.э. – 220 н.э.), давшей этническое имя китайцам и определившей все главные характеристики их цивилизации. При китайском ренессансе эпохи Сун (960-1279) был поставлен рекорд для всего имперского периода – 53525 иероглифов в построенном по фонетическому принципу словаре рифм «Цзи юнь» 集韵 («Собранные [в полноте “Разрезания и] рифмы”», 1037-1067; 206 рифм). В завершившую этот период эпоху Цинь (1644-1911) итоговыми стали два взаимодополняющих словаря: грандиозный фонетический «Пэй-вэнь юнь-фу» 佩文韵府 («Хранилище рифм [из императорской библиотеки] “Почитания письмен”», 1704-1711, Дополнение, 1716-1720; 106 рифм, 10257 иероглифических статей, 560000 сочетаний) и прославленный графический «Кан-си цзы-дянь» 康熙字典 («Образцовый словарь иероглифов, [составленный при правлении под девизом] Кан-си», 1710-1716; 214 ключей, 47035 статей, 49030 иероглифов), породивший сам термин «словарь» (дянь 典). Кардинально новое историческое бытие после Синьхайской революции 1911 г. ознаменовалось созданием новых словарей, как толковых: «Чжун-хуа да цзы-дянь» 中华大字典 («Большой словарь китайских иероглифов», 4 т., Пекин, 1915; более 48000 иероглифов), «Ван Юнь-у да цы-дянь» 王云五大辞典 («Большой словарь слов Ван Юнь-у», Шанхай, 1930; 10-е изд. 1937) с расположением иероглифов по оригинальной авторской системе «нумерации четырех углов» (сы-цзяо хао-ма 四角号码), «Цы линь» 辞林 («Лес слов», Шанхай, 1936), первого национального словаря слов «Го-юй цы-дянь» 国语词典 («Словарь государственного языка», 4 т., Шанхай, 1936, 8 т., 1937-1945, 1948), так и толково-энциклопедических: «лексического» (цы-юй 词语) «Цы юань» 辞源 («Источник слов», Шанхай, 1915, 1931, 1939, 1947) и «комплексно-универсально-синтетического» (цзун-хэ 综合) «Цы хай» («Море слов», Шанхай, 1936, 1938, 1947, 1948). Они были призваны отразить фундаментальные изменения в культуре – переход на разговорный язык бай-хуа 白话 и появление широких пластов вестернизированной терминологии. Аналогично после образования КНР новая культурная реальность стала искать словарное воплощение. К исходу первого десятилетия, т.е. в конце 1950-х годов, актуализировалась потребность в переиздании лучших словарей предыдущего, республиканского периода, стремившихся совместить китайскую научную традицию с западной. В частности, в 1958 г. увидел свет однотомный «Хань-юй да цзы-дянь». Показательна история знаменитого словаря «Цы хай» (ок. 15000 иероглифов и 92000 сочетаний), подготовка первого двухтомного издания которого длилась более 20 лет (1925-1936), однотомника – еще три года (1944-1947). В 1957 г. Мао Цзэ-дун лично принял решение о его обновленном переиздании, в результате чего были созданы «пробный выпуск» (ши-син-бэнь 试行本) из 16 тематических разделов и «предварительная версия» (вэй-дин-гао 未定稿) единого корпуса, которые были изданы «для внутреннего пользования» (нэй-бу 内部) в 1961-1963 гг. Предварительная версия была опубликована также в 1965 г., а в 1971 г. Чжоу Энь-лай вновь выдвинул задачу переподготовки словаря. Но начавшаяся в 1972 г. работа по политическим причинам была завершена только к 30-летию образования КНР в 1979 г. Не меньшей была потребность в отражении современной лексики. Начиная с 1949 г. ежегодно выходили в свет объемные тезаурусы «неологизмов» (синь-мин-цы 新名词), а в 1956 г. Госсовет КНР принял решение о создании «Словаря современного китайского языка» («Сянь-дай хань-юй цы-дянь» 现代汉语词典), который также был издан лишь «для внутреннего пользования» в 1965 г. Однако в это смутное для КНР время самый полный словарь был создан на Тайване – «Чжун-вэнь да цы-дянь» 中文大辭典 («Большой словарь китайского литературного языка», 40 т., Тайбэй, 1962-1968, 10 т., 1973; 49880/49905 иероглифов, 371231 сочетание). С началом периода реформ на континенте в конце 1970-х годов все повторилось, но уже в открытом режиме. На первых порах опять же воспоследовало обновление классики и опубликование замороженных работ: «Чжун-хуа да цзы-дянь» (2 т., 1978, 1980, 1981), «Сянь-дай хань-юй цы-дянь» (Пекин, 1978, 1983, 1996, 2002, 2005), «Цы юань» (4 т., Пекин, 1979; 12890 иероглифов, 84134 сочетания; 8-е изд. 1998) и обновляющийся каждое десятилетие «Цы хай» (3 т., Шанхай, 1979, 1989, 1999, 2009; 19485 иероглифов, 122835 сочетаний) с однотомным (1980) и тематическим вариантом в 20 разделах и 25 книгах (1980, 1982), а затем в 1980-1990-е годы - достижение новых и абсолютных рекордов, прежде всего в виде двух крупнейших словарей: «Хань-юй да цы-дянь» 汉语大词典 («Большой словарь китайского языка», 12 т. и 1 т. указателей, Шанхай, 1986-1993; 22 кн., 2006; 22700 иероглифов, 375000 сочетаний) и «Хань-юй да цзы-дянь» 汉语大字典 («Большой словарь китайских иероглифов», 8 т., Чэнду, 1986-1990; более 56000 иероглифов; 9 т., 2010; 60370 иероглифов), а также самого полного собрания иероглифов китайского культурного ареала с учетом всех специальных, диалектных и простонародных знаков «Чжун-хуа цзы-хай» 中华字海 («Море китайских иероглифов», 4 т., Пекин, 1994; 87019 иероглифов). Альтернативой двум наиболее популярным и пугающим сценариям развития современного человечества: «конца истории» и «столкновения цивилизаций» является «диалог культур», который прежде всего предполагает перевод с одного языка на другой, а это в свою очередь невозможно без достаточно полных дву- и многоязычных словарей. Россия в 18-19 вв. накопила богатый опыт четырехъязычного общения с Китаем: на русском, китайском, маньчжурском и монгольском языках. Уже при 2-й Русской духовной миссии в Пекине (1729-1735) началось составление китайско-русских, русско-китайских и многоязычных словарей. П.И. Каменский (Петр) составил китайско-монголо-маньчжуро-русско-латинский словарь-тезаурус в 1817 г. и еще пяток дву- и трехъязычных лексиконов, в т.ч. с расположением «по выговорам», а Н.Я. Бичурин (Иакинф) – около десятка весьма объемных (доходящих до двух с лишним тыс. л.) китайско-русских, маньчжурско-китайско-русских, китайско-латинских словарей «по выговорам», «тонических», «по русскому алфавиту», «по ключам» и «по предметам», или «материям», и перевел монгольско-китайско-маньчжурский словарь «Сань-хэ бянь-лань» 三合便览 («Удобное обозрение тройного соединения», 1718 г.). К сожалению, эти и др., не менее значимые труды не были опубликованы и даже частично утрачены. В.П. Васильев издал в 1867 г. первый китайско-русский словарь[25] с расположением иероглифов по разработанной им ранее и обнародованной в 1856 г. оригинальной графической системе[26], которую развил Д.А. Пещуров[27], опубликовавший также словарь по стандартной ключевой системе[28], а П.И. Кафаров (Палладий) и П.С. Попов создали выдающийся «Китайско-русский словарь» («Хань-э хэ-би юнь бянь» 汉俄合璧韵编，2 т., Пекин, 1888; 11868 иероглифов), построенный «по произношению». Словари В.П. Васильева и П.И. Кафарова – П.С. Попова в 2011 г. переизданы в СПб. Одним из крупнейших в мире стал «Полный китайско-русский словарь» И.А. Фигуровского (Иннокентия) (2 т., Пекин, 1909; 16845 иероглифов, 150000 слов и выражений). Первые издания русско-китайских словарей осуществили иеромонах Исайя (Поликин) (Пекин, 1867; «Прибавление», 1870; ок. 17000 слов) и П.С. Попов (СПб., 1879, Пекин, 1896, Токио, 1900; ок. 120000 слов). В России после 1917 г. возникла насущная потребность в словарном отражении новой языковой ситуации в Китае модернизированным русским языком. Первым очень скромным по объему опытом стали «Краткий китайско-русский лексикон» (М., 1927) и «Краткий китайско-русский словарь» (М., 1935, 1946) В.С. Колоколова. Значительно большего размера словари были изданы в русскоязычном анклаве Китая – Харбине: «Новейший китайско-русский словарь» А.П. Хионина (т.1,2, 1928-1930), «Краткий китайско-русский словарь» (1924 г.) и «Полный китайско-русский словарь» (1930 г.) И.В. Лудахэ. Там же увидели свет «Полный русско-китайский словарь» (1920, 1925, ок. 200000 слов) и «Русско-китайский словарь» (1928 г.) Чэн Хун-цзи. В Институте востоковедения АН СССР (ныне РАН) с 1930-х годов под руководством В.М. Алексеева началась работа над большим академическим китайско-русским словарем, оформившаяся в 1938 г. в конкретный план, но в 1941 г. прерванная войной. Этот проект был подробно описан В.М. Алексеевым в реферате 1947 г.[29] и тезисах 1948 г. в Пробном макете для «компетентных лиц»[30]. Он строился по фонетическому принципу, в русской транскрипции (П.И. Кафарова) с обозначением тона только гнездового иероглифа, при котором указывались номер ключа с количеством черт к нему, номер в «Цянь цзы вэнь» 千字文 («Тысячесловный текст», 507-521 гг.), синоним и антоним, а далее по алфавиту следовали сочетания с ним, сначала в пре-, затем – в постпозиции (как в словаре Иннокентия). При выделении нескольких значений каждое маркировалось повторением иероглифа с собственным комплектом сочетаний. На базе данной рукописи был создан ориентированный на практические нужды среднеразмерный «Китайско-русский словарь» под редакцией И.М. Ошанина (М., 1952, 1955, 1959; от 65000 до 70000 с лишним лексических единиц), удостоенный премии Президиума АН и переизданный в КНР. Здесь указаны только номер ключа с количеством черт к нему и начинающиеся данным иероглифом сочетания. Параллельно Чэнь Чан-хао, А.Г. Дубровский и А.В. Котов опубликовали скромный «Русско-китайский словарь» (М., 1951, 1952, 1953, 1961; ок. 26000 слов), также переизданный в КНР (Пекин, 1953), где затем на этом поприще самостоятельно были достигнуты наибольшие результаты: «Русcко-китайский словарь» Шан Юн-цина 尚永清, Цзян Вань-чэна 姜晚成 и др. («Э-хуа да цы-дянь» 俄华大辞典, Пекин, 1953, 1956; ок. 60000 слов), «Новый русско-китайский словарь» («Э-хань синь цы-дянь» 俄汉新辞典, 2 т., Пекин, 1956; свыше 60000 слов) и «Большой русско-китайский словарь» под ред. Лю Цзе[Цзэ]-жуна 刘泽荣 («Э-хань да цы-дянь» 俄汉大辞典, Пекин, 1960; ок. 105000 слов), «Большой русско-китайский словарь» Хэйлунцзянского университета («Да э-хань цы-дянь» 大俄汉词典，1985; ок. 157000 слов), «Компактный большой русско-китайский словарь» («Бянь-се э-хань да цы-дянь» 便携俄汉大词典, Пекин, 1989; 142543 слова) и «Новый китайско-русский словарь» («Синь э-хань цы-дянь» 新俄汉词典, Шэньян, 1989; свыше 60000 слов). О второй попытке издать «Большой китайско-русский словарь», уже в сотрудничестве с Институтом языкознания АН КНР, свидетельствует издание его Макета (М., 1960). Предполагалось принять русскую графическую систему расположения иероглифов (В.П. Васильева и др.) и незадолго до того разработанную в КНР (1954-1958) транскрипцию китайским фонетическим алфавитом на латинской основе (хань-юй пинь-инь 汉语拼音 - «соединенные [в транскрипцию] звуки китайского языка») с дублированием в заглавиях гнездовых статей русской транскрипцией и полным обозначением тонов в сочетаниях, указывать общее количество черт в гнездовом иероглифе, номер ключа с числом черт при нем и номер ключа в «Шо-вэнь цзе-цзы», а также рифму (как в словаре Иннокентия) по «Пэй-вэнь юнь-фу», все значения давать без разбивки соответствующей лексикой и с разделением по частям речи. Допускалась даже возможность воспроизведения древнего чтения иероглифов в реконструкции Б. Карлгрена, Дун Тун-хэ 董同和 или какой-либо еще[31]. Однако начавшийся тогда конфликт между СССР и КНР опять помешал исполнению этого плана. Но все же он был успешно реализован по прошествии еще почти четверти века. В 1983-1984 гг. в Москве увидел свет «Большой китайско-русский словарь» («Хуа-э да цы-дянь» 华俄大辞典, 4 т., 15681 иероглиф, свыше 250000 лексических единиц) под редакцией И.М. Ошанина. Ранее предполагавшиеся «изыски»: синонимы и номера ключей в «Шо-вэнь цзе-цзы» исчезли, антонимы кое-где сохранились. Он получил Государственную премию и стал в свое время высшим достижением отечественной синологии, а ныне оцифрован и представлен в сети. В переделанном по фонетическому принципу виде, т.е. в соответствии с замыслом В.М. Алексеева, но без указания источника и с усечением информации о ключе, количестве черт и рифме при гнездовых иероглифах его переиздание вышло в Чанчуне («Да хань-э цы-дянь» 大汉俄词典, 2 т., 1992-1993). Совершенный в КНР в 1956-1964 гг. официальный переход от традиционных полных иероглифов (фань-ти-цзы 繁体字) к упрощенным (цзянь-ти-цзы 简体字), лингвистически подчеркнув социально-политическое размежевание с оставшимися верными старине Тайванем, Гонконгом и Макао, вызвал потребность в словарях нового типа. Среди таковых, ориентированных на современную лексику: следующий соответственно скорректированной русской графической системе «Китайско-русский словарь» под редакцией Б.Г. Мудрова (М., 1980, 1988; ок. 5700 иероглифов и 60000 слов) и одноименный фонетический под редакцией Ся Чжун-и 夏仲毅 («Хань-э цы-дянь» 汉俄词典，Шанхай, 1974, 1989; более 50000 слов), переизданный в Москве (2008 г.), а также другой шанхайский, гораздо более полный «Большой китайско-русский словарь» («Хань-э да цы-дянь» 汉俄大词典) под редакцией Гу Бай-линя 顾柏林 (2009 г.; более 120000 слов). В нем при гнездовых иероглифах приведены в скобках их полные начертания и/или аллографы, но, как и в вышеуказанных словарях, отсутствуют сведения о ключе, количестве черт и рифме. Видоизменения иероглифики в КНР 1956-1964 и 1977-1978 гг. зафиксировал В.Ф. Суханов в справочнике «Упрощенные начертания и разнописи китайских иероглифов» (М., 1980). Единственной в России попыткой фиксации новейшей лексики и фразеологии пореформенного Китая явился словарь В.Г. Бурова и А.Л. Семенас (2007 г., более 15000 статей), согласно которому ежегодно там появляются 700-800 новых слов и за последние 20 лет выпущено свыше 30 словарей новых слов, значений и выражений, охватывающих от 4700 до 10000 статей[32]. К сожалению, все отечественные словари лишены изобразительного ряда, хотя еще в Пробном макете 1948 г. В.М. Алексеев проницательно отмечал, что «современный словарь требует рисуночных иллюстраций, ибо никакими словами и переводами нельзя дать понять о вещах, которых человек не видел и не увидит»[33]. Среди положительных примеров он назвал «Цы хай», в последнем издании которого (2009 г.) количество иллюстраций уже перевалило за 16000. Таковы же в разной степени «Чжун-хуа да цзы-дянь», «Цы юань», «Хань-юй да цы-дянь» и «Хань-юй да цзы-дянь», в котором еще репрезентативно представлены исходные формы иероглифов и их этимологии начиная с «Шо-вэнь цзе-цзы». Кроме того, эти словари знаменуют собой возврат к полным формам иероглифов и традиционными фонетическими методами фань-це 反切 («поворачивание и разрезание»), чжи-инь 直音 («прямое звучание»), шэн-ню 声纽 («[инициальный] звуковой узел») и рифмами из «Гуан юнь» 广韵 («Расширенные [“Разрезания и] рифмы”», 1008 г.) и «Цзи юнь» показывают их древние звучания, а ссылками на источники цитат – исторические изменения семантики. В словарях республиканского периода «Ван Юнь-у да цы-дянь» и «Цы линь» использованы созданные тогда национальные системы транскрипции чжу-инь цзы-му 注音字母 («алфавит для указания звучания», разработан в 1913-1919 гг.) и го-юй лома-цзы 国语罗马字(«романские знаки для государственного языка», разработан в 1918-1928 гг.), в словарях КНР «Сянь-дай хань-юй цы-дянь» (1978 г.) и «Цы юань» (1979 г.) - хань-юй пинь-инь и чжу-инь цзы-му. В обоих случаях соблюден баланс между западной инновацией (латинский алфавит) и национальной традицией (знаки чжу-инь цзы-му производны от иероглифов). В целом несмотря на описанные впечатляющие достижения, ныне отсутствует полный, включающий традиционную и современную лексику, научную и др. терминологию, китайско-русский и русско-китайский словарь, хотя готов для интеграции целый ряд специализированных словарей и не освоенный в России грандиозный лексико-фразеологический массив «Большого словаря китайского языка» («Хань-юй да цы-дянь»), оцифрованного еще в 1998 г. (20902 иероглифа, 343307 сочетаний) и доступного в сети, и близкий к абсолютной полноте иероглифический массив «Большого словаря китайских иероглифов» («Хань-юй да цзы-дянь») и «Моря китайских иероглифов» («Чжун-хуа цзы-хай»), а цифровые технологии дают для этого все возможности, снимая ограничения бумажных изданий. Создание таких словарей – насущнейшая задача наших дней, и для ее решения имеются фундаментальные исторические предпосылки, поскольку дву- и многоязычные словари всегда создавались в сотрудничестве носителей этих языков и для продолжения данной традиции сейчас существуют благоприятные условия. Современные технологии позволяют также ввести в научный оборот лежащие под спудом ценные материалы из неопубликованных и раритетных словарей, обогатить с их помощью синонимические ряды словарных определений, что необходимо для чтения старых переводов и понимания соотношения их архаической лексики с оригиналом, вернуться на новом уровне к составлению многоязычных словарей и сделать их значительно более информативными посредством широкого внедрения визуальных иллюстраций и лингвистических тонкостей, прежде всего: традиционных и современных транскрипций, включая, помимо указанных, английскую, французскую и немецкую (с привлечением пособий С.А. Мацаева, В.Г. Орлова и Л.Р. Концевича[34] ); диалектных и распространенных в других странах китайского культурного ареала (Японии, Корее, Вьетнаме, Сингапуре) специфических чтений иероглифов (с использованием словаря С.Ф. Кима, содержащего фонетику 3333 иероглифов в четырех языках, двух диалектах китайского, его современном и средневековом произношении[35]); реконструкций их чтений в древности и средневековье (по работам Б. Карлгрена и Э. Пуллиблэнка, Дун Тун-хэ и Ван Ли 王力, С.Е. Яхонтова и С.А. Старостина[36]); их этимонов, древнейших графических форм и вариантов написания в разных почерках; дифференциации их исторических смыслов указанием на источники приводимых цитат. Ясно также, что, как минимум, три фактора: 1) современные цифровые технологии, нивелирующие техническую сложность воспроизведения полных иероглифов, 2) сближение КНР с сохранившими им приверженность регионами и 3) стремление всех китайцев сохранить свою идентичность с помощью своей древнейшей в мире живой культуры твердо поддерживают тенденцию к восстановлению полных иероглифических форм в качестве основных, во всяком случае в словарях. Ст. опубл.: В поисках «китайского чуда»: Сборник статей, посвященных 80-летию Ю.В.Чудодеева / Ин-т востоковедения РАН. – М.: Учреждение Российской академии наук Институт востоковедения (ИВ РАН), 2011. – 418 с. – (Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 5 / Редколл. Кобзев А.И. (пред.) и др.). С. 291-305.
Автор: Кобзев А.И. |
Новые публикации на Синологии.Ру Историограф Сыма ЦяньМеждународное обозрение от 27.04.2024 о Китае Час истины. Конфуций и конфуцианство Час истины. Россия и Китай. История отношений Император и его армия |
